Впервые за много лет наш биатлон пережил весну без революций: ключевые фигуры остались в деле, но минимум одна чувствительная перемена все же есть.

51-летнего Андрея Падина убрали с позиции старшего в женском резерве – его заменил 30-летний аналитик КНГ (комплексно-научная группа) Евгений Куваев. Решение возмутило многих девушек, поработавших с Падиным. Особенно дерзко выступила Виктория Сливко: к большой инстаграм-тираде о надоевших рокировках Вика добивала голосование – Падин против Куваева, в котором экс-тренер с отрывом победил.

Sports.ru связался с Падиным и спросил про странное увольнение, отношения с главным тренером Хованцевым, крах в олимпийском сезоне и стычку с Бабиковым.

***

– Новостью про увольнение меня застали врасплох, поэтому сейчас нет никаких планов. А принимать поспешные решения не хотелось. Прошло какое-то время – теперь я спокоен и равнодушен: ничего страшного не случилось. Надо быть готовым – в России все происходит довольно интересно.

– Как узнали, что больше не работаете в команде? Цветков узнал из интернета, что не попал в состав.

– У меня – то же самое. Последний раз мы разговаривали с Хованцевым в марте, на заключительном этапе Кубка IBU – он позвонил насчет Гербуловой, которая не планировала ехать на финал Кубка мира. На тренерском совете Хованцев не предложил разговор о планах, о недовольствах – хотя это было в его власти. Наверное, к тому моменту решение по мне уже было готово, но почему не сказать лично? Проблемы-то нет.

– На тренерском совете вы выступали так, что было понятно: рассчитываете на продолжение в сборной.

– Да, и мне было что предложить – не навязывать точку зрения, а рассказать о наблюдениях.

Не буду себя нахваливать, но опыт у меня большой. Тренировочная программа должна строиться не с бухты-барахты, как было в этом году: пришли и нарисовали одну на всю команду. Программа должна строиться с учетом знания спортсменов, их характеристик: что развито, что не совсем, какие лимитирующие факторы.

Для меня обозначились все главные проблемы женского резерва – в принципе я их и так знал. Но работа шла в том ключе, который предложил Хованцев. Он сам называет это спорным моментом, а я бы даже спорным моментом не назвал – так делать просто нельзя, эта программа носит сугубо интуитивный характер. Стратегически с ней сложно рассчитывать на высокие результаты.

– Почему вы вызвались работать – и зная, что именно запланировал Хованцев, и тем более после неудачного олимпийского сезона?

– Был тренерский конкурс, а я хотел работать или с мужским, или с женским резервом. На тот период, как понимаю, других желающих не нашлось. Хованцев позвонил с предложением на женский резерв, потому что там образовалась брешь по кадрам.

– Почему подавали именно на резервы?

– В прошлом олимпийском цикле работа в основе была очень напряженной, особенно в сезоне-2017/18. Хотелось успокоить нервную систему – ничего более. Потом, может быть, с новым коллективом вернуться в основу.

– Резерв – это же вообще кайф и для спортсменов, и для тренеров? Спокойствие, успехи, деньги, творчество.

– Если вы были на тренерском совете, то видели, как выставляют оценки за работу: ни в основе, ни в резерве, ни в юниорах у тренера нет права на ошибку. Да, ты можешь поэкспериментировать; но если не получишь результат, тебе поставят неуд и уберут. Так что я бы с такой гипотезой не горячился.

Но есть другая гипотеза: не имея материальных благ в резерве, ты получаешь большое моральное удовлетворение. Как и в этом году – мне есть чем гордиться: Сливко, Казакевич, Гербулова после работы со мной включены в основу. Наверное, я принес сборной пользу.

Ирина Казакевич – новый суперталант нашего биатлона: любит горные лыжи, читает классику и мечтает о Кубке мира

***

– Очевидно, что вы противник Хованцева – что не так с его программой?

– Эта концепция для меня не новая – я ее испытал на себе, когда тренировался у него в сборной. По этой программе мы готовились к Олимпиаде в Нагано, ее результаты известны (у мужчин – одна бронза – Sports.ru). Хотя в этом году я придерживался ее на 100%: весь период у меня отражен по каждому спортсмену – пульс, скорость, лактат. Каждая тренировка описана в полном ключе.

Я ставлю эту программу под сомнение. Первое – она откинула нас на 20 с лишним лет назад. Мы и так отставали, а теперь еще ушли в прошлое.

Второе – у Хованцева большая часть нагрузки сориентирована на первую зону интенсивности. Хотя есть исследования физиологов: длительный бег в медленном темпе продолжительностью 1-3 часа при ЧСС (частота сердечных сокращений) 130-150 ударов служит средством для восстановления после соревнований и напряженных тренировок. На первой зоне нельзя поставить хорошую программу.

Третье – мало развивающей работы. Мы сделали всего две развивающие тренировки в июле, три в августе и две в сентябре – с этим нельзя показывать скорость на уровне лидеров. С точки зрения физиологии нужны минимум две развивающие работы в неделю – мы делали две в месяц.

– Но есть ответ: три медали ЧМ, отличный сезон Логинова, выступление Юрловой в Эстерсунде.

– Против фактов не попрешь. Я не скажу, что медали – подарки соперников, но они не были прогнозируемыми. Когда тренер уверен в программе, он дает прогнозы, сомнения минимизируются, становится больше уверенности – в нашем случае этого не было.

Зато мы услышали много фраз по упущенные возможности. Если брать мужскую команду, которой непосредственно управлял Хованцев – кто был лучшим на ЧМ? Логинов и Гараничев, которые готовились не через сбор в Риднау, а ездили в Америку, против чего выступал Хованцев.

Да, медали есть, все довольны. Но как мы оценим следующий сезон, если будет одна медаль? Какие будем искать отговорки?

– Вы реализовывали именно эту программу в резерве – разве это не против принципов?

– Диссонанса у меня нет. Это же не значит, что каждое движение расписано. Есть скелет, ну примерно: скоростно-силовая тренировка, три круга, 10 упражнений, 30 секунд работы, 30 отдыха. Упражнения не прописаны – тренер подбирает на месте.

Или специально-силовая тренировка на руках. 20 минут разминки, час на руках, 12 огневых рубежей, 20 минут заминки. За 60 минут надо сделать 12 рубежей – значит, круг должен быть меньше 5 минут, чтобы уложить туда стрельбу, сдать лактат, попить. Вот он скелет – дальше сам заполняй.

***

– Вы помногу работали и с парнями, и с девушками. И даже год назад подавали заявку к тем и другим – совсем нет разницы?

– Не особо принципиально, хотя после этого года я выбрал бы женщин. Они в работе более целеустремленные и кропотливые. Мужчины могут сделать проходящую тренировку, женщина такого себе не позволит – она не готова бесполезно тратить время на что-то. Конечный результат женщину интересует больше.

Но еще раз: разница для меня не принципиальна. Спорт все равно мужской, нагрузки мужские. Да, у женщин дистанция короче, но давайте сопоставим: женская индивидуалка – это как мужской масс-старт, женский спринт – как этап мужской эстафеты, женский пасьют – как мужской спринт. Получаются мужские энергозатраты. Как бы меня ни критиковали за нагрузки, то на то и выходит.

– Виктория Сливко, которую возмутило ваше увольнение, сказала, что ей надоело каждый год менять тренера. Тренеру тоже надоедает прыгать по командам?

– Меня поддержали многие спортсменки и тренеры – не называю их, чтобы не навредить.

Насчет адаптации – да, это болезненно. Прирастаешь корнями к спортсмену, хочешь вывести на новую ступень, а его или отнимут, или тебя самого уберут. Сколько лет ведутся разговоры: надо создавать группы, чтобы там спортсменам было комфортно с тренером.

Могут же наши лыжники договориться: у них несколько групп, все разумно и справедливо – и есть результат. У нас – перемены, перестановки, бесконечные поиски. Тренер-то переживет, а спортсмены теряют время.

Если спортсмен привык к такой-то нагрузке и она приносит результат, то адаптация к нагрузке другого тренера может сыграть отрицательную роль. Поэтому у нас спортсмены плавают волнами – то хороший сезон, то провал. Цветков из победителя этапа, претендента на медали в ряде гонок быстро превратился в человека, который не попадает даже в резерв. Со стороны главного тренера может быть хоть сколько доводов; но такого спортсмена потерять – надо иметь много таланта.

Хованцев рассказал все: с кем работал Логинов, что с Гараничевым, куда пропали Бабиков и Цветков?

– Кажется, единственная спортсменка, выступившая против вас – Павлова: говорит, не сошлись характерами, ваша программа ей абсолютно не подходит.

– Павлова считает, что не начни подготовку со мной, то, возможно, не болела бы в середине зимы. Это лукавство. Морозова, Кайшева, Куклина провели подготовку не со мной – чего же они болели всю зиму? Не исключено: Павлова болела бы больше, если бы начинала в основе.

Второе лукавство – про характеры. Когда она перебазировалась в основу, мой коллектив стал значительно лучше по атмосфере: великолепные отношения с девушками, процесс веселее, больше позитива и общения. Так что я только благодарен Павловой.

Предполагаю, что она сильно обиделась на мои слова. У девушек есть такая защитная реакция: из-за страха они перед тренировкой или стартом ищут, что у них болит, что не так. К этому надо относиться спокойно. Но Павлова уже в июле с этой реакцией стала донимать – ее беспокоило все. Я сказал ей: Женя, может, не стоит коллективу нервы мотать? Может, заняться здоровьем, а биатлон никуда не денется? Наверное, эти слова остались в памяти.

Павлова лечилась три года и все равно не вылечилась – был провал по здоровью прошлой зимой. Поверьте, этой зимой будет то же самое: пробежит максимум две недели, заболеет и будет опять этим манипулировать.

***

– В олимпийском сезоне вы на пару с Рикко Гроссом были старшим в мужской основе – и это был провал. Год спустя понимаете, почему так случилось?

– Все хотят признания ошибок, но я утверждаю: программа была неплохая, все шло по плану. Но есть проблема: у спортсменов не всегда хватает терпения – программу мы не довели до конца. Спортсмен, как правило, видит так: если с медалью – все прекрасно, если нет – все плохо. Других критериев оценки нет, хотя на самом деле их множество.

В тот сезон мы зашли на нагрузке, и даже с учетом ее выступали не катастрофично: Бабиков, Цветков, Логинов попадали в топ-5, топ-15 в декабре. Но не было медалей – отсюда возникло недоверие, переросшее в конфликты. Дальше программа носила уже скомканный характер, примерно с этапа в Оберхофе (начало января) многое вышло из-под контроля.

– Зайти в сезон на загрузке – при таком внимании и спросе с биатлона это риск. Почему не зайти в более-менее приличной форме, которую потом наращивать?

– На тот период у нас не было спортсменов, которые держат хорошую форму несколько месяцев подряд, за исключением Шипулина. Сегодня таким стал Логинов – и только. Два человека за много лет.

Как ни печально это слышать спортсменам, но в угоду основным стартам надо жертвовать чем-то другим. На мой взгляд, этот путь неизбежен, пока у нас не появится десяток таких, как Логинов или Шипулин. Мы это проговаривали и весной, и летом, и осенью – с каждым были беседы.

Сейчас Хованцев захотел – и построил программу. В олимпийский год такого не было: захотел Падин – и построил. По каждому спортсмену мы согласовали все вплоть до отрезков – и это делалось с аналитическим отделом, Гроссом. Мы предупреждали: декабрь-январь надо потерпеть, будет нелегко.

– Кто не бунтовал против этого плана и выполнил все?

– Никакой план не выполнить от и до, всегда вмешаются обстоятельства, например, по здоровью. Цветков и Гараничев не бунтовали, верили до конца, но ситуация с Олимпиадой вмешалась. Цветков на нее не попал, тренировался дома – попросил у меня план, потом приехал на сбор в Питер и после него провел отличный последний триместр.

Нас и было-то не так много: Волков и Шипулин работали по своему плану, оставались Логинов, Елисеев и Бабиков. Елисеев больше прислушивался к Гроссу – не бунтовал, но больше ориентировался на его рекомендации.

– Вы сказали, что год назад хорошую форму весь сезон мог держать только Шипулин. Эта зима показала, что и Логинов может.

– Вопрос трактовки, кто что хочет увидеть. Кто-то скажет: Логинову подошла концепция Хованцева. Даже если так, то кому еще подошла? Побежал только Логинов, хотя по этой же программе тренировалась вся страна. Можно взглянуть и по-другому: может, у Логинова остался след нашей работы, которая могла на него воздействовать?

***

– Как развивалась ваша большая ссора с Бабиковым?

– Надо знать Бабикова. У него всегда есть сомнения в работе – он регулярно задает вопросы даже в подготовительный период. В принципе это нормально. После первого этапа в Эстерсунде мы обсудили программу на неделю: или чуть разгонимся, или все-таки еще подзагрузимся и придержим себя? Вместе пришли к мнению, что разгоняться рановато.

– И в Хохфильцене получилось плохо.

– На самом деле не получился только спринт – загруженность не позволила отработать. У Антона закипела душа, сомнения стали ярче. Постепенно он стал отказываться от программы – она уже была для него насильственной. В Оберхофе мы четко проговорили отношения: прекращаем сотрудничество и расходимся по углам. С тех пор с моей стороны было минимум активности, с его – максимум негатива в СМИ в мой адрес.

Бабиков из тех людей, для которых нет авторитетов: он на своей волне – сомневаюсь, что прислушивается к чьему-то мнению. От меня еще были попытки наладить отношения, но свелись к нулю.

В этом году у Антона все по-другому: сезон не сложился, но он спокоен и не критикует тренеров. Я сомневаюсь, что его удовлетворили результаты этого года. И это опять, как и в случае с Логиновым, можно увидеть по-разному. Возможно, виноват Падин: загнал так, что Бабиков до сих пор не бежит. А возможно, программа Хованцева не подошла настолько, что Антон не показал результаты даже олимпийского сезона.

– Вам досадно за этот конфликт? Несколько лет у вас с Бабиковым все было отлично, а теперь такой крах.

– Кризис в отношениях бывает даже с любимым человеком. Но здесь неприятно: когда-то со спортсменом добились определенных высот, а теперь это даже не кризис, а конфронтация.

Поищите его старые интервью: он не то что восхищался мной, но высказывался в поддержку. Скажу больше: в 2016-м он стал чемпионом Европы и весной его позвали в основу – тогда я сам предложил Антону перейти к Гроссу. Если зовут – надо идти, никаких обид. Но Антон отказался, остался у меня в резерве.

– Правда, что в олимпийский сезон от него были дикие оскорбления в ваш адрес?

– В декабре – нет, в январе – да. Уже после того, как мы прекратили сотрудничество. У него стало еще меньше получаться, начал искать грехи во всем.

Вообще, была интересная ситуация. Мы хотели прокатать олимпийскую эстафету в Оберхофе: Волков, Цветков, Бабиков, Шипулин – четверка чемпионов мира. Но Цветков был после болезни, и прогон не получился – перенесли на Рупольдинг. Бабиков и Цветков приехали туда с высоты из Мартеля и выступили неплохо – мы стали третьими.

Вечером посидели, попили кофе – даже показалось, что отношения налаживаются. Потом Бабиков то ли чего-то начитался, то ли кого-то наслушался – следующим утром встал на дыбы: и вот тогда уже пошли оскорбления.

– Есть шансы, что вы помиритесь?

– Я больше навязываться не буду, так что от него зависит. Думаю, шансы минимальны. Спортсмены обидчивы и амбициозны – редко когда делают первый шаг.

***

– Понимаете, почему вас так убрали?

– На уровне слухов догадываюсь: больше всех постарался Виталий Норицын. Я понимаю, если бы меня заменили на квалифицированного тренера из профессиональной среды; но меня заменили на лучшего друга Норицына – 30-летнего аналитика КНГ Куваева, который никогда не тренировал. Напрашивается связь, что постарался Норицын. Почему на его поводу пошел Хованцев, это уже вопрос к нему. И это с учетом того, что мне поставили «удовлетворительно» на тренерском совете – то есть я с работой справился.

Но ладно, если от этого биатлон выиграет – шапку сниму. Если проиграет – пусть останется на их совести, не на моей точно.

^{Виталий Норицын}

35-летний тренер разбудил наш биатлон. Интервью с ним – о промахах Мироновой, прогрессе Юрловой и эмоциях Васильевой

– Популярная версия: вас убрали, потому что те, кто с вами поработали, сразу умирают.

– Моя работа у всех на виду несколько лет. Вернемся, например, на 6 лет назад – перед Олимпиадой в Сочи. Тогда я работал в женским резервом, из которого в основу забрали четверых: Нечкасову, Никулину, Куклину (тогда еще Кузнецову) и Виролайнен. Нечкасовой нет, Никулиной нет, Виролайнен показывала результаты в олимпийском цикле, Куклина только-только раскрывается. Кого из них загнал я?

После Сочи я работал на мужской основе с Касперовичем. Да, ЧМ-2015 не получился, но сезон в целом – сильный: много побед в эстафетах, были в призах Малышко, Гараничев, Лапшин. Цветков не был, но он точно не загнанный.

После этого сезона произошел скандал: спортсмены выступили против Касперовича. Я на два года ушел в мужской резерв, откуда потом вышли Бабиков, Елисеев, Поварницын, Латыпов и другие. Кто загнан? Наверное, лучше с плохим тренером быть чемпионом мира, чем с хорошим не попадать в пасьют – это по Бабикову. По Цветкову: лучше с плохим тренером выигрывать этап КМ, а с хорошим не попадать даже в резерв.

– Видимо, это команда СБР уже не предложит вам работу – поедете за границу?

– Что не предложат в СБР – я не сомневаюсь. Если позовут за границу, рассмотрю вопрос, почему нет. Если не сложится с тренерской жизнью – не расстроюсь, освою другую профессию.

У меня перед глазами примеры нескольких успешных тренеров: как бы они ни старались, как бы они не работали – нашему биатлону не нужны, но теперь они в другой области и чувствуют себя счастливыми. Нельзя постоянно быть на острие ножа, под шквалом. Когда-то у всех наступает предел, но никакой трагедии нет – на этом жизнь не заканчивается.

Фото: РИА Новости/Александр Вильф (1,4,10); biathlonrus.com (2,3); biathlonrus.com/Denis Kostuchenko; РИА Новости/Андрей Аносов/СБР; globallookpress.com/Eberhard Thonfeldl/imago/Camera 4; biathlonrus.com/AndreyAnosov/SBR (8,11); globallookpress.com/Petter Arvidson/ZUMA Press