Первое упоминание о городе с названием «Москва» зафиксировано в Ипатьевской летописи, где сказано, что субботний день 4 апреля 1147 года ростово-суздальский князь Юрий Долгорукий назначил встречу в нем новгород-северскому князю Святославу Ольговичу. Но поскольку в древнем историческом источнике нет объяснения, почему новый град получил такое имя, исследователи выдвинули немало версий его происхождения, основывающихся как на академических трактовках, так и на сказках и легендах.

Река городу или город реке

Несмотря на то, что в относящейся к концу XVI века «Повести о зачале Москвы», приводится приказ князя Юрия Владимировича со словами «соделать мал деревян град и прозва его званием Москва-град по имени реки, текущия под ним», есть учёные полагающие, что первоначально Москвой назывался город, а потом уже стала именоваться река.

Последователем этого направления был директор Музея истории и реконструкции Москвы Ф. Салов, подвергший пристальному изучению изначальную форму топонима «Москов», от которой к слову, произошли многие иностранные названия Москвы, например, английское Moscow.

Разбив его, он увидел два корня: старославянский «моск», обозначающий «кремень» и русско-украинский «ков», который, на его взгляд, имел связь со словом «ховать», то есть прятать. Таким образом, в его интерпретации слово «Москва» «переводилось» как «крепость» или «крепкое укрытие».

Тем не менее, на сегодняшний день общепризнанным является мнение, что название «Москва» изначально относилось к реке, а от неё в последствие распространилось на город. Однако до сих пор остаётся открытым вопрос относительно происхождения этого топонима, и на этот счёт имеется несколько разноплановых версий.

Финно-угорские гипотезы

Приверженцы гипотезы о связи слова «Москва» с лексемами из разных финно-угорских языков, акцентируют внимание на двух обстоятельствах. Во-первых, они напоминают, что в стародавние времена вдоль одноимённой реки, петляющей по столице Российской Федерации, жили финские племена, которые позднее были вытеснены славянами на север. А во-вторых, на всех наречиях финно-угорской лингвистической группы слово «ва» означает «вода» или «река».

Что же касается первой части «моск», тут мнения ученых расходятся.

Одни находят его смысл в говоре финно-угорского народа коми, в котором несколько видоизмененная лексема «моска» означает «корова». Таким образом, слово «Москва», по их разумению, можно истолковать как «Коровья река». Эту гипотезу активно поддерживал Василий Ключевский, однако данный факт не спас её от продуктивной критики. Хотя московская местность позволяла по берегам реки пастись стадам коров, не согласные с этой версией учёные заявляли, что на территории близкой к Москве-реке представители коми исторически никогда не жили.

Владевший несколькими финно-угорскими языками географ Стефан Кузнецов, предполагал, что корни слова «Москва» следует искать в диалекте народности меря. Согласно его изысканиям этот топоним образовали две лексемы «маска» — то есть медведь и «ава» — «мать или самка». В итоге слово «Москва» интерпретировалось им как река Медведицы или Медвежья река. Учёный считал, что это водная артерия была связана с Медведем, являвшимся тотемным символом большого рода древних мерян. Однако поддержки эта версия не нашла, поскольку выяснилось, что слово «маска» имеет не мерянское происхождение, а попало в мордовско-эрзянские языки из русского словаря в XIV—XV веках.

Славянская гипотеза

Славянскую версию этимологии слова «Москва» разрабатывали лингвист Сергей Обнорский, филолог Григорий Ильинский, польский славист Тадеуш Лер-Сплавиньский, диалектолог Павел Черных и лексикограф Макс Фасмер.

Эти исследователи предполагали, что название реки окончательно сформировалось в XIV веке и изначально оно звучало как «Москы». Этот корень в древнерусском языке употреблялся в значении «болото, влага, сырость, жидкость», а также «вязкий и топкий».

Обращаясь к вышедшему в 1627 году географическому изданию под названием «Книга Большому Чертежу», можно обнаружить фразу, подтверждающую данную теорию: « А Москва-река вытекла из болота, по Вяземской дороге, за Можайском, верст тридцать и больши».

Григорий Ильинский полагал, что слово «москы» склонялось по типу древних слов на –ы, например, тыкы-«тыква» или букы «буква». Имея в именительном падеже усечённую форму, подобные старорусские слова в косвенных падежах восстанавливали свою полную конфигурацию. В родительном падеже «Моска» превращалась в «Москве», в винительном звучало как «Московь», а в творительном преобразовывалось в «Московью». Однако с течением времени окончание –ы в именительном падеже уступило место окончаниям –ов, -овь, -ва, -ова.

К тому же в этом слове сочетание –ск- чередовалось со –зг-, как в лексеме «промозглый», обозначающей «мокрый, дождливый».

Павел Черных считал слово «москы» диалектным образованием славян-вятичей, использовавших его в качестве определения «влаги» или «воды». Между тем в данном понимании это слово встречается во многих славянских языках, и применяется в качестве названия водных ресурсов, например: река Московец в Болгарии, река Маска в Беларуси, река Мозгава или Москава в Польше и Германии, многочисленные Московки на Украине. Кроме того в словацком языке существует слово «москва», которое обозначает хлеб, убранный с полей в дождливую, мокрую погоду.

Балтийская гипотеза

Лингвист Владимир Топоров выдвинул версию о балтийских корнях топонима «Москва». Он обратил внимание на то, что к востоку от столичной реки нет гидронимов с окончанием –ва, в то время как западнее неё протекает множество рек с типично балтийской этимологией, такие как Дрезва, Надва, Водва и прочие.

Учёный допускал, что источником названия «Москва» мог быть латышский корень «маск-мазг» обозначающий нечто слякотное, грязное, топкое, или литовские основы: «мазгас» — узел и «мазгат» — мыть.

Первое предположение имеет отсылку к славянской теории, а второе В.Топоров объяснял тем, что Москва-река только в пределах города, причудливо извиваясь, делает 11 крупных узлов.

Альтернативные теории

Существует ещё одна оригинальная трактовка гидронима «Москва», которая объединяет финно-угорскую и балтийские гипотезы. В этой теории компонент «моск» истолковывается из прибалтийско-финских языков, как «чёрный, мутный», а «-ва» — «вода» из коми языка, образуя вместе «чёрную реку». Но критики этого варианта, не понимают, как в одном топониме могли сойтись корни из таких удалённых в географическом отношении языков.

Историк Василий Татищев выдвинул скифско-сарматскую версию, согласно которой корень «моска» переводился как «извилистая», однако археологи следов пребывания скифов на территории города не обнаружили.

Лингвист Алексей Соболевский предложил объяснение слова «Москва» из иранских языков. Взяв за первооснову корень «ама» — сила и «сак» — гонщица, он предполагал, что название столичной реки могло толковаться как «быстрое течение», хотя она всегда отличалась тихим нравом.