Женя Тихонова — самая интересная супруга хоккеиста если не во всей КХЛ, то в СКА точно. Кто-то и вовсе считает ее ведьмой, а она, смеясь, лишь подливает масла в огонь этих домыслов. Женя не только неплохо умеет играть в хоккей, но и занимается боксом, слушает тяжелый рок, рисует смешные картинки по ночам и совершенно точно не даст в обиду мужа, детей и кота. Не любит, когда к ней обращаются на «вы», а еще больше — когда пытаются назвать Евгенией. Русское и американское в ней перемешано так же, как слова двух языков в речи, а на выходе получается то, что ни в какие стереотипные рамки не вписывается.

«Быть журналистом нервозней, чем маскотом»

— Ты активно участвуешь во всем, в чем только можно. Сначала спрошу, чья была идея твоего выхода на предматчевое шоу в костюме маскота СКА Коня-Огня?

— Явно не моя, я, честно говоря, даже подумать не могла, что такое возможно. Мне сначала предложили выйти с девчонками из группы поддержки, но я не такая смелая. Облегающие платья — это не мое. Ребята, которые работают в СКА, сделали все очень тихо, я вообще до последнего момента не думала, что они пойдут на такой риск. Мы никому об этом не говорили. Главное, что команда тогда выиграла, если нет, так и не сказали бы. Было очень ответственно, самое главное — не упасть, ведь хоккеисты суеверные… В общем, идея была не моя, но я с удовольствием согласилась.

— Катаешься ты прекрасно, но насколько все-таки тяжело продолжать отжигать на льду, когда на тебе эта огромная конская голова, пусть и плюшевая?

— Когда идешь — вроде бы неплохо. А когда на лед выходишь, из-за того, что лезвие конька не плоское, немного чувствуешь перевес — действительно очень трудно. Плюс у тебя очень ограничен обзор — ты видишь сантиметров десять под 45 градусов вниз, то есть даже не понимаешь, куда идешь! Хорошо, что знаю «поляну» более-менее. Я хотя бы ориентировалась: от красного кружка на звезду, по синей линии, поздороваться и обратно так же. Ну и, нужно было еще сориентироваться, где правильно встать, когда команда выходит на лед. Теперь я по-новому уважаю Коляна, который Конь-Огонь, потому что это просто адский труд. И самое страшное — когда потеешь, голова сползает еще больше, а потом, когда ее снимаешь, все чешется и волосы в разные стороны. Но было весело.

— Далее история уже без плюшевых голов. Не так давно ты выступила в роли журналиста, причем не просто взяла интервью у мужа в перерыве матча, но сделала это еще и в прямом эфире. Давай начнем с вопроса, тряслись ли коленки?

— Это даже немного нервозней, чем быть Конем-Огнем, потому что прятаться не за кем. Первой проблемой было, что я должна надеть, чтобы казаться нормальным профессиональным журналистом. Второй — как правильно поставить вопросы. Я даже не знала, сколько времени у меня будет, не было никакого счетчика. Ты просто слышишь в наушниках голос: «Пошла!» — и тишина. Остаешься один на один с собой, со своими мыслями, а тут уже муж стоит, микрофон в руке, три камеры и свет. Паника! Первые три секунды я несла непонятно что несвязными словами. Волнуюсь очень, даже когда вспоминаю об этом, но вроде получилось нормально.

— Витя действительно не знал, что это будешь ты, когда его попросили остановиться по дороге в раздевалку?

— Нет. Мне сказали никому не говорить. Я и сама до последнего не знала, его ли буду спрашивать. Догадывалась, потому что не все такие смелые, чтобы нормально отреагировать на то, что во флеш-зоне жена хоккеиста стоит. Так что я не очень удивилась, что привели его. Думаю, когда я последние две минуты стояла за скамейкой, он мою шевелюру увидел и морально себя подготовил.

— У вас у обоих хорошее чувство юмора, но все же не влетело ему дома хотя бы в шутку за слова о том, что его плохо кормят?

— Дома — нет, а вот в машине я его, конечно, немного «пропилила» за это. Но он ответил: «Ты назвала меня защитником, я должен был как-то себя защищать!» Мне самой больше влетело потом, да и до сих пор это продолжается. Фанаты продолжают где-нибудь в инстаграме писать комментарии в духе: «Ты чё, опять мужа не накормила?» или «Свари ему борщ». Шутка на века останется, наверное.

— В то же время ты сама упоминала о том, что готовить не любишь, но умеешь. Так все-таки мама кормит семью или как у вас с этим обстоят дела?

— На 70 процентов кормлю я, и, слава богу, есть ресторанная доставка. Когда у тебя два ребенка, кот и еще муж, и у каждого разные потребности в пище, это, конечно, спасает. Один хочет рыбу, второй курицу, третий вообще ничего не хочет — приходится что-то придумывать. А так я действительно умею готовить, но ужасно не люблю. Кухня — это прямо не мое.

«Гомелькабель» и балет

— Если говорить об уже довольно далеком прошлом, ты родилась на Украине, детство провела в Белоруссии. Читала, что в 1997-м твоя семья эмигрировала в Штаты, потому что у отца не было возможности зарабатывать наукой в Гомеле, а из Эймса поступило хорошее предложение. Но почему семья уехала из Харькова? И сколько тебе было тогда?

— Чуть больше годика. Это были времена Советского Союза. Когда я появилась на свет, моему папе было лет двадцать, родители еще учились. После окончания универа их распределили на завод «Гомелькабель» — до сих пор помню это название. И вот они там эти самые кабели разрабатывали. Мама как инженер, у папы что-то было связано с физикой — точно не помню, не буду придумывать.

— Хотела бы себе другую жизнь — например, такую, в которой родители отправили бы тебя в детстве заниматься хоккеем, а не балетом? Или ни о чем не жалеешь и ценишь любой опыт?

— Понятно, что хоккеем я хотела заниматься с самого начала, просто никто меня не пускал. Но, честно говоря, балет сам по себе жуткую дисциплину воспитал. Одна из учительниц дубасила нас бамбуковой палкой по коленям и локтям, если, не дай бог, они торчали не туда, куда надо. Не знаю, как было бы в хоккее, но жалеть не буду. Все есть опыт.

«Босс мне сказал: «Если ты не позвонишь этому парню, я тебя уволю»

— Не хочется повторяться, но расскажи, пожалуйста, еще разок, как вы познакомились с Витей.

— Я училась в универе, было это, наверное, за год до выпуска. Проходила практику у дизайнера, который очень любил играть в гольф. А Витя тоже просто обожает гольф — для него это спорт номер один летом, когда нет хоккея. Они совершенно случайно встретились на поле, догнали друг друга. Завели разговор о хоккее, а я в то время только-только начинала играть сама. Работодатель дал мой номер телефона Вите, сказав: «У меня тут есть русская девчонка, которая похожа на Анджелину Джоли и при этом играет в хоккей», — заинтриговал его, по идее, неплохая реклама была. А когда гольф закончился, позвонил мне, дал телефон Вити со словами: «Этот парень играет в хоккей, и он русский. Обязательно позвони ему, а потом пригласи меня на свадьбу». Очень странно было, я, честно говоря, подумала, что у него немножко поехала крыша, — мужчина в возрасте. В итоге я позвонила, потому что босс меня заставил. Ну и вообще было любопытно, что там за русский парень, который играет в хоккей. В 12 часов дня полусонный голос ответил: «Позвони мне через час, я еще сплю». Я бы уже, конечно, не стала этого делать, но вскоре Витя перезвонил сам. Чтобы от него отвязаться, я сказала: «Давай встретимся на катке, посмотрим, как ты катаешься». Знаете, кому что нравится с детства: попы, плечи, а мне всегда нравилось, как люди умеют кататься на коньках. Если парень не умел кататься на коньках, у меня какого-то романтического интереса к нему просто не было. И с первого проката Вити я в него влюбилась, не зная о нем ничего.

— На самом деле читала эту историю пять лет назад, и с тех пор у меня вопрос: почему твоему боссу было так важно, чтобы ты обязательно позвонила этому русскому парню?

— Не знаю. Босс воспринял меня как свою дочку. Я работала у него почти два года, он меня довольно хорошо знал и как-то это все прочувствовал. Мы и сейчас с ним общаемся, хоть и меньше уже, конечно. И он мне до сих пор говорит: «Я с самого начала понимал, что у вас все завяжется». А тогда он мне действительно сказал: «Если ты ему не позвонишь, я тебя уволю» — и никто уже теперь не узнает, в шутку это было или всерьез.

— На свадьбу-то пригласили?

— Нет, но свадьбы и не было, слава богу. Я не свадебный человек, ужасно это все не люблю, не моя тема. Поэтому мы просто расписались и вместо того, чтобы делать какое-то торжество, пригласили Витиных родителей и сестру и моих родителей и брата отдохнуть на Багамах.

— Босс не обиделся?

— Нет. Он в то время жил уже в Теннесси, переехал, так что в любом случае не получилось бы. Но я немного себя виню, конечно, надо было что-то придумать. На самом деле мы каждое лето приглашаем его в гости, но так как он человек занятой, то и дома-то практически не бывает. У нас уже два ребенка и кот, а мы все его не видели с того времени!

— Вы больше десяти лет вместе. В чем Витя такой же, каким был раньше, а в чем изменился?

— Я бы не сказала, что он сильно изменился. Единственное, наверное, когда дети родились, увеличилась ответственность. Он думает о будущем чуть по-другому, понимает, что надо дать им образование. То есть появился семейный якорь в хорошем смысле слова, и это ощущается. А так у нас до сих пор шутки дебильные, смотрим одни и те же мультики, ту же музыку слушаем в машине на максимум, танцуем странные танцы…

«Не знала, где мы окажемся и в каком штате буду рожать»

— В 2013-м ты говорила, что все карьерные решения Витя принимает сам, а вы просто едете за ним. Но когда в 2015-м вы вернулись в Северную Америку, было много разговоров о том, что Тихонов — подкаблучник, уехал, потому что его жена хотела жить в Штатах. Что можешь ответить этим людям?

— Что они ничего не знают и поэтому такие комментарии пишут. В то время мы приняли решение, что Витя занимается развитием своей карьеры, а я еду за ним, куда он считает нужным. Тогда эта опция казалась более выгодной. Я не отвечу «нет», если он скажет, давай поедем туда, хоть мы и принимали решение вместе. Вообще меня удивляют все эти реплики: «жена хочет жить в Америке». Такое чувство, что я там никогда не была, а я жила там давно, у меня там семья. Так получилось просто, что ему была предложена работа в США, поэтому мы и поехали.

— В НХЛ у Вити тогда не пошло. Это был самый сложный год из ваших совместных или вспомнишь времена и потяжелее?

— Понятно, что ему в этот год приходилось непросто, но у меня на тот момент имелась другая трудность: я была беременна. Хотелось стабильности, а ее не было. Это, наверное, был самый стрессовый год в моей жизни, потому что я не знала, где мы окажемся и даже в каком штате я буду рожать. Да, мы были в подвешенном состоянии. И когда Витю выставили на драфт отказов, я нервничала просто потому, что было неизвестно, сможет ли мой муж присутствовать на родах. Его отправляли в Аризону, а я оставалась в Чикаго со всеми нашими вещами, ребенком и котом… Когда ты приезжаешь в НХЛ из КХЛ, ты практически начинаешь с нуля. Тебе очень много чего нужно доказывать. Нервозность Вити немного передавалась нам, хотя мы старались ничего не показывать — это было самое сложное, наверное.

— Получалось?

— Считаю, что да. Все негодование я высказывала сама себе, закрываясь в туалете, когда Витя был на выезде, чтобы, не дай бог, ни ребенку, ни ему это все не передалось. Мы с Левкой спасались конструкторами Lego, чтобы отвлечься немножко.

— Дом — это все-таки там?

— Как известно, наверное, многим, я гражданка Соединенных Штатов с 90-х годов, родители в Америке и его, и мои, и дом как физическое понятие находится за океаном, да. Сейчас мы живем в Питере по восемь месяцев в году, поэтому второй дом здесь.

«Единственное, что действительно связывает жен хоккеистов, — это желание побеждать»

— Ты то в костюме скелета в ложу придешь, то снимешь осточертевшие каблуки и ходишь босиком по Дворцовой площади на празднике, посвященном завоеванию Кубка Гагарина, то и вовсе рисуешь карикатуры на классических жен хоккеистов и выкладываешь их в Instagram. Как тебе живется в окружении этих барышень, поведение, перекачанные губы и наряды которых ты откровенно высмеиваешь?

— А-а-а, сейчас меня расстреляют и повесят за ответы! Я высмеиваю самые экстремальные случаи в нашем сосуществовании. Встречаются, конечно, «экземпляры», которые мотивируют меня на определенную артистическую деятельность. Наверное, идет некий дисбаланс, потому что я русский человек, поживший в разных странах. Являясь носителем других ценностей, я немного не вписываюсь в эту среду. Как бы мне получше объяснить, чтобы себя полностью не зарыть? Хоккей — это работа. Работа мужей. Жены в ложе — это искусственно собранное сообщество, своего рода социальный эксперимент. Маринка Гусева, например, была диджеем, есть девчонки экономисты, венерологи, профессиональные мамы… Нас ведь никто не ставит перед фактом, что мы должны быть лучшими подругами. Мы все очень разные. И это нормально. Как-то терпим друг друга. Если честно, у меня друзей все же больше вне этого круга. Единственное, что нас, жен, действительно связывает — это желание побеждать.

— Были ли обиды? Есть те, кто кривит лицо при виде тебя, или в таком обществе напоказ все неизменно приветливы?

— В женском коллективе, конечно, хватает всего. Наверное, если у девчонки нет хорошего чувства юмора, она будет кривить лицо. У меня хорошие отношения в основном с теми людьми, у которых оно есть. Ну, а нет, так я и не общаюсь — на обиженных воду возят.

— А есть те, с кем ты на одной волне и сама ждешь встречи?

— Сейчас я очень хорошо общаюсь с девчонкой, которая была здесь в 2011 году, — Галей, женой Виталика Вишневского. Она — один из самых ярких примеров. Мы с ней как раз на одной волне. Когда Аня Александрова была в Петербурге, мы тоже дружили — у нас очень похожие истории были с мужьями. Наверное, когда есть что-то общее в жизненном опыте, легче получается понимать друг друга.

«Боюсь зомби-апокалипсиса! Серьезно!»

— В зал вы сейчас ходите всем семейством, включая маленькую Софию. Проявляет ли она уже какой-то интерес к единоборствам?

— Не хочу сказать «к сожалению», но она пока у меня экземпляр прямо очень женственный в этом плане. Не вижу интереса к боксу, ее больше тянет к танцам, к розовому… Когда она родилась, я даже сказала: «Никому фиолетовый и розовый не покупать». У меня была определенная аллергия на этот цвет, а теперь у нас очень много розового и очень много единорогов и всего, что с ними связано. Пришлось привыкнуть. Аллергия переросла в хроническую болезнь, и бороться с ней я уже не пытаюсь.

— Сколько всего видов боевых искусств ты перепробовала и какой больше по душе?

— Ой, даже не знаю, как перечислить. Муай тай, крав мага даже не считается боевым искусством, было немножко самбо, джиу-джитсу. Но в силу травм пришлось остановиться конкретно на боксе — это наиболее подходящий мне в данный момент спорт. Плюс на улице ногами особо не подерешься.

— А в жизни случалось такое, что приходилось постоять за себя не только на словах?

— Когда в девяностых годах мы еще жили в Белоруссии, было неблагоприятное время и приходилось драться. В последний раз я подралась, наверное, в Америке, в баре, защищая девочку. А так, на удивление ко мне никто не лезет. И это хорошо. Особо драться не хочу, но если вдруг понадобится, смогу.

— Ты явно не из тех жен, которые хватаются за голову, когда их муж сбрасывает краги на льду. Скажи честно, чему радуешься больше: когда Витя набирает очки или когда выходит победителем из кулачной заварушки?

— «Нет» голу я, конечно, не скажу, но еще приятнее, когда он приходит домой не побитый. Потому что иначе его дети обнимать не могут и все дежурство остается на мне. Тогда я становлюсь няней не только для них, но и для мужа тоже. Так что гол — всегда номер один, здоровье — номер два.

— Чего боишься больше всего?

— Зомби-апокалипсиса.

— Да ладно!

— Серьезно говорю! Это у нас больная, конечно, тема, потому что каждый раз, когда мы приезжаем на новое место, я всегда оглядываюсь вокруг и продумываю план: что я сделаю, если вдруг случится зомби-апокалипсис. Я не вру! Я всегда знаю, где у меня запасные выходы, куда можно будет спрятаться, в какой шкаф, и как вообще добраться до внешнего мира, не используя лестничную площадку.

— Это какие-то фильмы или мультики в детстве так повлияли?

— Только сейчас вспомнила, что когда мне было шесть лет, папа повел меня в первый раз на «Живых мертвецов». Оказывается, рука, которая из-под пола или из-под земли вылезала, такой отпечаток оставила. До сих пор у меня эта травма существует. Неважно, где я и сколько мне лет, я всегда буду искать выходы. И все, наверное, — больше ничего не страшно.

— Что для тебя счастье?

— Семья и здоровье. Человеку, чтобы быть счастливым, много-то и не надо. Здоровье — наверное, самое дорогое. А когда оно есть, появляется счастье. Всего остального можно добиться самому.

Фото и рисунки Жени Тихоновой.