«Война в Финляндии?» Да. На следующий день после появления этого вопроса как заглавия передовице в газете The New York Times 29 ноября 1939 года Советский Союз начал массированное наступление на Финляндию.

Битва продлилась 105 дней, и Финляндия, к всеобщему удивлению, сохранила свою независимость, хотя и была вынуждена уступить примерно девять процентов своей территории и 20 процентов производственных ресурсов Советскому Союзу.

Как и в других странах, исход всемирного конфликта оказал влияние на формирование нации. «Тема Зимней войны всегда актуальна, когда речь идет о самосознании финнов», — отмечает Антеро Холмила, научный сотрудник Университета Ювяскюля и редактор книги Talvisota muiden silmin («Зимняя война глазами других»).

«Через память о войне вырисовывается ностальгическое представление о Финляндии, — говорит Антеро Холмила. — Мобилизация сил для обороны стала доказательством тех нравственных ценностей, которые высоко ценятся по сей день, например, готовность работать сообща ради высшей цели». Этим ученый, пожалуй, хочет сказать, что недовольные нынешним неоднородным обществом ищут формулу общества, которое якобы когда-то существовало. Насколько достоверным является подобное представление?

За пределами национальной точки зрения

Историк не стремится к провокации или противостоянию, а к поиску большего разнообразия оттенков истории и нюансов повествования. Так как память о войне до сих пор имеет большое значение для культуры и общества Финляндии, он хотел разобрать и расширить границы традиционного образа Финляндии как маленькой, доблестной страны. «Я хотел выдвинуть на передний план международный нарратив, — поясняет он. — Деконструирование национальных мифов является не только распространенной среди историков тенденцией, но и важным направлением работы».

Антеро рассматривает Зимнюю войну как часть истории Европы и как фрагмент более сложной мозаики, которую представляет Вторая мировая война. «То, как мы вспоминаем нашу войну не так сильно отличается от того, как Вторую мировую войну помнят в Европе. То, что сейчас мы имеем дело с последним поколением ветеранов и последними рассказами очевидцев, придает дополнительное измерение годовщине и предоставляет возможность использовать историю для политических целей. Акцентирование внимания на войне есть также способ отдать дань уважения ветеранам», — говорит историк.

Героический рассказ или травма?

Историк указывает, что в Финляндии общеприемлемая позиция сводится к тому, что война разразилась по чужой вине. Виновниками были разработчики пакта Молотова—Риббентропа, фактически нацистская Германия и Советский Союз. Такая позиция влияет и на то, в каком ключе происходит обсуждение всего конфликта и как он вспоминается. Мало кто говорит о сожалении, например, по сравнению с Германией.

Но это не значит, что память о войне лишена проблематики. «Я лично склонен описывать ее как травму, облаченную в форму подвига. Разумеется, верна и та, и другая характеристика, но с перевесом в пользу первой». У войны были скрытые последствия, и только недавно стали обсуждаться ее травмирующие аспекты.

«Нам трудно дается принятие и совмещение страданий и травмы с историей успеха», — объясняет Антеро. Он также обращает внимание на трудности и опасности, с которыми сопряжены обобщения при обсуждениях на коллективном уровне: «Для некоторых военное время, несмотря на все ужасы, было приятной порой и наполнило жизнь смыслом. Для других оно принесла сплошные страдания».

Притягательная сплоченность, экзотическое окружение

Зимняя война привлекала уйму внимания из-за границы. В книге Talvisota muiden silmin («Зимняя война глазами других») рассматриваются подходы зарубежной прессы к конфликту, с примерами из десяти стран на трех континентах. Статьи, опубликованные в Греции, Японии, Венгрии и Великобритании, свидетельствуют о том, что иностранные журналисты заостряли внимание на сплоченности финского народа и восхищались ею.

Антеро Холмила риторически поднимает палец: «Важно осознать, что они делали это в своих национальных, а часто и в политических целях». Над миром висела угроза войны, и все страны готовились к ней.

Корреспондентов зачаровывала и арктическая составляющая войны. Снег, холод, солдаты на лыжах в белой камуфляжной одежде порождали необычные и экзотические впечатления. Вот этот аспект не так уж далек от того, что сегодня привлекает иностранцев в Финляндию. Многие из корреспондентов предпочитали освещать боевую обстановку в Лапландии, хотя основное военное противостояние имело место на Карельском перешейке, на юго-западе Финляндии.

Редакции не отправили корреспондентов в Финляндию сразу после начала войны. Ожидалось, что Финляндия падет быстро, подобно Польше и Чехословакии. «Последующий наплыв военных корреспондентов был обусловлен подлинным интересом, вызванным поворотом событий», — говорит Антеро.

Все ведущие издательства отправили корреспондентов — только из Великобритании их приехало тридцать. Повышенное внимание к Финляндии объяснялось и тем, что к началу конфликта новостные агентства уже создали обширные сети военных корреспондентов, но на других фронтах царило относительное затишье.

Значимый вклад иностранцев

Отдельные военные корреспонденты вовлекались в события на эмоциональном уровне. Самый известный пример — Джон Лэнгдон-Дэвис, плодовитый британский журналист, который прославился, прежде всего, как основатель благотворительной организации Plan International и автор материалов о гражданской войне в Испании. «Название его военных мемуаров, Finland: The First Total War («Финляндия: Первая тотальная война»), говорит о многом», — отмечает Антеро Холмила. Их можно также рассматривать в качестве зарубежного вклада в исследования истории Финляндии.

«Финская историография ограничивается тем, что ей занимаются финны. Язык является огромным препятствием. Что стало бы с историей Фишистской Франции, если бы ее изучали только французы?» — спрашивает Антеро.

«Зарубежный вклад приносил массу пользы исследованиям истории великих держав», — продолжает он. К счастью, отдельные периоды истории Финляндии, такие как Зимняя война, можно также анализировать, опираясь на российские и советские источники».

Восемьдесят лет спустя наследие Зимней войны воспринимается как нечто близкое и в то же время далекое. Но прежде всего оно комплексно и взаимосвязано с историей более широкого масштаба. Зимняя война представляет собой еще одно свидетельство того, что война, невзирая на ее исход, имеет колоссальную цену и что ее последствия являются продолжительными и часто весьма неожиданными.